*мучительно краснеет*)

Автор: Не знаю >< нашел сто лет назад на чьем-то дневнике.
Фэндом: Trinity Blood
Пейринг: Исаак / Дитрих
Рейтинг: PG - 13
Жанр: ну епте, разумеется яой.

Веки с длинными шелковистыми ресницами трепетали, как пойманная в кулак бабочка. Дыхание было тяжелым, прерывистым. Молодой человек метался на кровати. С приглушенным вскриком он резко открыл глаза и всмотрелся во тьму перед собой.
- Кошмар… - он улыбнулся и провел рукой по мокрому лицу.
Потом встал, и чуть пошатываясь, побрел в ванну. Открыл кран с холодной водой, подождал пока она не станет совсем ледяной и начал умываться. Дитрих поднял голову и посмотрел на свое лицо. Капельки воды блестели и скатывались по щекам как слезы. Но плакать он разучился уже довольно давно. Провел рукой по лицу, молодое, как-никак восемнадцать лет, но глаза безумно старые. Такое ощущение, что им пора давно погаснуть и больше некогда не воскресать. Отражение изломало губы в улыбке и пропало. Дитрих вернулся в комнату. Еще один полный тоски день. По сути, заняться ему нечем, работы нет. Хотя он не считал что «работой» можно назвать хирургическое вмешательство в чьи-то мозги. Это развлечение, которое наскучило.
Окно было открыто, и немного морозный осенний ветер наполнял комнату. Дитрих поежился и обнял себя руками. Щупальца сознание раскинулись и медленно и осторожно потянулись на поиски Исаака. Маг ненавидел, когда Дитрих пытался его найти с помощью таких парапсихологических штучек, последний раз, когда он так сделал… Молодой человек посмотрел на руку, чуть повыше локтя, красовался тонкий шрам, длинной в сантиметра четыре. Вообщем вон Кёмпфер достаточно быстро сумел донести до Дитриха, что его не устраивают некоторые моменты их «рабочих» отношений. Несмотря на жесткость фюрера, он некогда не был бездумно жестоким, такое себе позволял только Каин-сама. Наконец Дитрих ощутил ауру Исаака, несмотря на ранний час, он не спал, а читал какую-то книгу. «Мне нужно поговорить…», парень послал мысленный призыв и застыл, глядя перед собой широко раскрытыми глазами. «Приходи», получив утвердительный ответ, неокрашенный ровным счетом никакими эмоциями, Кукловод очнулся от состояния транса и одевшись в свою форму вышел из комнаты.
Коридоры резиденции ордена были пустынны и дышали неуловимым ароматом опасности. В угол прошмыгнула какая-то темная тень и с чавкающим звуком пропала из поля зрения. Дитрих поморщила. Это «любимцы» Исаака разгуливали по всему замку. Их можно было обнаружить в самых неожиданных местах, впрочем, некому они особого беспокойства не причиняли, так что можно было их игнорировать.
Парень остановился перед дверью. Защита.
- Как мило фюрер-сан, - прошептал Дитрих и улыбнулся, видя, что заклинание распалось, разрешая ему войти.
Исаак сидел в кресле, на его коленях лежала раскрытая книга.
- Не помешал? – стандартная формулировка, можно было даже не задавать этот вопрос.
- Проходи.
- А ты осторожен…
- Как всегда…
Дитрих закрыл дверь, и сразу же почувствовал, как будто его накрыла тонкая тюль. Теперь что бы ни говорилось в этой комнате, никто ничего не узнает. Парень сел на кровать и прислонившись к спинке, закинул ноги на постель.
- Насчет того, что бы разуться, ты даже не подумал, я так полагаю? – Исаак усмехнулся.
- Зачем? Надеюсь, ты мне простишь мои ужасные манеры? Я кстати по дороге выдел одного из этих монстров.
- Они тебя беспокоят?
- Не так что бы очень… Ах, ладно, - Дитрих закрыл глаза. – Мне опять начали сниться кошмары.
- Я думал ты от них избавился еще лет восемь назад.
- Я тоже так думал.
- Все то же?…
- Да.
Исаак нахмурился. Со стороны могло показаться, что он играет роль личного психотерапевта, но на самом деле вон Кёмпфер преследовал совсем другую цель: паранормал который свихнулся, им был не нужен, да и к тому же опасен. Сам Дитрих с этим справиться не мог, а он второй человек после него в иерархи ордена. Каину плевать, конечно в слух этого маг не говорил некогда, но ощущение некой покинутости его не оставляло очень давно. Когда Дитрих только появился в ордене, вон Кёмпфер, помня о его способностях, знал что проблемы будут, и так же знал что готов с ними справляться, лишь бы удержать такое мощное живое оружие.
- Я не могу понять, в чем дело… - Дитрих не открывая глаз, сжал виски пальцами.
- В подавлении эмоций, вот в чем. Сколько раз я тебе говорил, что нельзя загонять все внутрь себя.
- А если мне хочется крови и зрелищ?! – парень приоткрыл глаза и плотоядно улыбнулся.
- Действуй, развлекайся… только не сходи с ума.
- У меня ощущение как будто мне что-то вгрызается в голову.
Исаак положил книгу на столик и подошел к Кукловоду. Легко прикоснулся к его вискам.
- У тебя пальцы холодные, - прошептал Дитрих.
- Помолчи.
Исаак сосредоточился. Последовала вспышка, а потом клубок перепутанных ниток. Сознание Дитриха всегда выглядело подобным образом, к этому нужно было привыкнуть, другого выбора не оставалось. Но в этот раз что-то было по-другому, как будто толстые шерстяные нитки кто-то дергал и рвал. Плохо, очень плохо.
- Херня, да?
- Что-то вроде этого… - маг устало потер глаза и сел на кровать возле парня.
- А раньше ты говорил, «а разве родители тебя не учили, что так выражаться нельзя»? – Кукловод улыбнулся.
- Насколько мне известно, ты их убил.
- А?… ага, точно, я так и сделал. Но… хочешь, расскажу? В подробностях?
- Нет.
- Жаль, я никому этого не рассказывал. Было бы любопытно посмотреть на твою реакцию, - Дитрих мило улыбнулся.
- Не думаю, что это будет очень уж шокирующе.
- Ну почему же?… Крови было много… Я не хотел этого делать, но когда понял, что у меня собираются отобрать жизнь, мне это не понравилось. С одной точки зрения, я поступил единственно верно, как было возможно в такой ситуации, а с другой, что ж, я еще получил наслаждение от самого процесса. Очень любопытно выглядит вырванный из общей композиции позвоночник, - Дитрих закусил губу. – Белый, с тонкими красными полосками, которые сбегают вниз, и капают на мраморный пол.
«Нет, меня не стошнит», Исаак научился сохранять беспристрастное выражение лица в любой ситуации.
- Дергать за ниточки чужих чувств и алчных желаний очень весело, на самом деле. А когда жертва об этом не догадывается это вдвойне любопытней. Люди в моем городе тоже не догадывались, но получилось неплохая живописная бойня. Жаль, надо было скрываться, но с теми, кто жил в моем замке… Тебе все еще интересно? – Дитрих отвлекся от своих воспоминаний и посмотрел на мага.
- Я вообще-то с самого начала сказал, что мне абсолютно не интересно, - заметил мужчина.
- Как скучно, - Дит вернулся в прежнее расположение духа. – Тогда…
Парень подвинулся ближе к Исааку и провел рукой по его шелковистым черным волосам. Маг убрал его руку и встал с кровати.
- Если это все, то я пойду работать.
- Все еще убегаешь от меня? Если бы, я не знал тебя лучше, сказал бы, что ты боишься, - Дитрих мурлыкнул.
- В этом плане я признал свою прошлую ошибку, - Исаак отвернулся.
- Мне… понравилась твоя «ошибка», - Кукловод изящно поднялся с кровати.
- Вон, - очень тихо и четко сказал вон Кёмпфер.
После этих слов Дит понял, что разговор закончен, но что-то неприятное сжалось в груди.
- Все, ушел.
Дверь хлопнула, и Сен Жермен остался один. Он еще плотнее стянул охранное заклинание и подошел к окну. Вид не менялся вот уже в течении многих лет. Горы, покрытые лесом. Почти круглый год холодно. Иногда самому Исааку казалось, что в его характер впилась эта холодность и сквозит в каждом движении, в каждом изящном жесте. А иногда проскальзывала насмешливая и дерзкая южная темпераментность. В том, что Дитриху когда-то понравилась его так называемая «ошибка» вон Кёмфер не сомневался. Вот только для него привязанность к этому наполовину безумному мальчику могла оказаться роковой. Но… никто некогда не заподозрит, никто и некогда. Его лицо искусно сотканная маска из аристократических манер, даже убивая можно оставаться вежливым и галантным. Дитрих другой. Но у них не та противоположность, которая дополняет, скорее, – которая разрушает.
- Если я умру, ты будешь рыдать над моим бездыханным телом?
- Не говори ерунды…
Он не будет. Просто Дитрих всегда будет в Ордене. Если уже умрет и он, то тогда значит что «Розенкройцу» пришел конец. Паранормалы так просто не дохнут. То же, можно было отнести и к самому Исааку. Маг закрыл глаза.

Это была просто безумная кучка честолюбивых фанатиков. Они ничего не значили и ничего не могли сделать. Меня они раздражали, а Каина почему-то забавляли.
- Не хочешь, попробовать сделать из них, что-то действительно, пригодное к работе? – Каин повернулся к мне и мягко рассмеялся.
Каин всегда выглядел вот так, казалось, он сплошь состоял из мягких углов и чего-то пушистого. Я не понимал, как ему удается, так мастерски скрывать то, чем он является на самом деле. Но дело было в другом, Каин не претворялся, не лицемерил, он таким и был. Сверху как конфета в сладкой глазури, тонким-тонким слоем, а все остальное ядовитая начинка. И не узнаешь, пока не раскусишь, и не станет слишком поздно. А может фюрер и прав, может из этих идиотов действительно можно сделать что-то человеческое? Мне было скучно, а скучающий гений… что ж, я взялся за поднятие ордена. И чем больше я занимался «Розенкройц», тем больше понимал, что это мне нужно. Мне нравилось управлять и понимать, что мои старания приносят пользу, ну пользу конечно в несколько отличимом и искаженном контексте. Каин был символом, которого все боялись, уважали и никто некогда не видел. Контактировал с фюрером только я, я же получал от него задания и раздавал поручения всем остальным. Дитрих появился на пороге ордена, когда ему было десять. До этого, когда еще Каин, и я не наткнулись на «Розенкройц», мы ездили по всей Германии. Как только мы прибыли в этот городок, он сразу ощутил ауру смерти.
Весь огромный зал был завешан куклами. Они весели везде, а тонкие ниточки тянулись вверх, как множество серебристых паутин. Когда я подошел ближе он понял, это не куклы, это люди. Им в ладони и ноги были продеты блестящие серебряные нитки. Каин был в восторге от таких сильных способностей, и только слепой бы не заметил, как мальчик смотрел на Крусника. Меня тогда удивила его изящная жестокость, только и всего.
Фюрер сказал: «Займись им». И я не смог отказать. Дитрих действительно был сильным. На самом деле, его звали по другому, но он отказался от настоящего имени. Это было не важно. У меня самого было множество имен. Когда Дитриху было тринадцать лет, он попытался манипулировать мной. Я заработал ментальные проблемы и головную боль, а сам Дитрих шрам на руке. Мальчишка несколько дней не мог подняться с кровати, и я уже подумал что «слегка» переборщил с наказанием.
- Ну что, угомонился?
Ответный взгляд из-под челки был полон затаенной злобы и какой-то лукавости. Я понял, что ответ наверняка будет отрицательным.
- По крайней мере, ты, наконец, обратил на меня внимание! – заорал Дит и выбежал из кабинета хлопнув дверью.
Я списал все на детскую неустойчивою психику. Теперь Дитрих вел себя с мной подчеркнуто холодно и вежливо.

Исаак вздрогнул и выронил сигарету на ковер. Она сгорела до самого конца, и мужчина обжег себе пальцы. Скоро, очень скоро они смогут принести в этот мир очищающее пламя. Сначала Исаак нервничал, а теперь успокоился. По самому Каину ничего нельзя было сказать, он был такой же, как обычно. Насчет «очищающего пламени» у мага были некоторые сомнения. Исаак улыбнулся. Возможно, с самого начала это была дохлая затея? Ты ведь Кукловод, Дитрих, но теперь, кажется, ты сам превратился в куклу в руках более умелого и опытного мастера. А что касается него самого, он устал. Немного, совсем каплю, как тонкая паутина. Вот такое вот чувство, легкой ломоты в плечах и боли в глазах.

Очередной унылый зимний вечер, не самое лучшее настроение, провал не очень важной миссии идиотами подчиненными. В компанию заумная книга и бутылка вина. Далеко не первая. Полная расслабленность.
- Пошел прочь, Дитрих, я не желаю некого видеть, - мрачный и холодный взгляд на вон Лоэнгрина.
Кукловод стоит, прислонившись к двери, наверняка улыбается.
- Можете не смотреть на меня Исаак-сан, - парень выходит из тени и садиться в кресло рядом со мной.
Протягивает руку и забирает у меня бутылку. Делает глоток. Дерзкая сволочь, наверняка хочет меня спровоцировать. На его губах остается капля вина, которая причудливо дрожит и отсвечивает пламя камина. Правда сколько бы огонь не горел, он не согревает, только дает иллюзию уюта. Я пытаюсь сдержать себя и не преложить его головой об стену, хотя в моем немного пьяном состоянии и учитывая его возросшую силу, это будет игра в «сделайте друг другу больно».
- Что мне скажет Фюрер, если узнает, что я спаиваю детей? – я приподымаю бровь.
- Сегодня можно, - Дитрих смотрит на огонь, не выпуская из рук бутылку.
Его пальцы немного подрагивают, это либо нервы, либо ему холодно.
- Какое-то торжество? – вежливость и еще раз вежливость.
- У меня день рождения. Мне шестнадцать, - сообщает Кукловод и делает еще один глоток вина.
Не знаю почему, но от каждого движения, даже от того, как он поворачивает голову, веет эротизмом. Я беру со столика рядом с креслом, небольшую коробочку и бросаю ему на колени.
- Я знаю. Это подарок, - добавляю в улыбку яда.
У Дита непонимающее выражение лица. Он отставляет вино в сторону и открыв коробочку, вытаскивает обычный серебреный крест, без всяких изысканий.
- Вера в Бога это мило! – Дит разглядывает крестик, подцепив цепочку кончиками пальцев.
- Я могу рассказать, откуда сворован символ.
Дитрих закатывает глаза.
- О, нет, только не это. Как-нибудь в другой раз.
Я молча курю и наблюдаю за ним, замечая каждое движение. Мне даже способность мысли читать не нужно. Но… Дитрих опять, пытается залезть в мои мозги. Что такого интересного, там можно, обнаружить: ворох заклинаний, устрашающие истории из жизни, ментальные «посиделки» с демонами? Что? Усмехаюсь. Мысленно: «Я бы хотел, чтобы он остался».
- Уходи, Дитрих. Подарок ты получил, так что пойди, испорть кому-нибудь жизнь и будь счастлив! – в слух.
Его лицо моментально меняется, нет, ну он, просто не умеет, скрывать эмоции. Подымается, все еще колеблясь.
- Мне точно уйти? – легкое поддразнивание, он мило склонил голову и внимательно смотрит на меня.
Делаю безразличное лицо, это не так уж и трудно, учитывая практику и то, что в моей алкогольной системе слишком много крови. Последний раз я так напивался только с Хельгой, на спор. Я выиграл, кажется. Дитрих подходит ко мне и бесцеремонно залазит на колени. Подымаю голову и в шоке смотрю на него. Тут моя очередь «засвечивать» эмоциями. Да, я думал, о чем-то…кхм, «таком». Но настолько откровенная наглость меня поразила в самое сердце, если конечно оно еще у меня осталось. Не обращая внимания на мой ступор Дитрих прижимается ко мне губами и начинает настойчиво целовать. Я жду пару секунд и отвечаю на его поцелуй. Медленно, лениво, растягивая удовольствие. Прерываю поцелуй и отклоняю голову. Снимаю с него галстук и расстегиваю верхние пуговицы на рубашке. Прикусываю шею, оставляя легкий отпечаток зубов.
- Можно сильнее, - шепчет Дитрих. его пальцы гладят мои волосы.
- Хочешь поиграть в вампиров? Хорошо, - я совсем не против.
Прокусываю кожу до крови и оставляю мокрую дорожку от языка. Наверное, руки сами запрограммированные, чтобы делать те или иные движения. Окончательно снимаю с него пиджак и рубашку, нетерпеливо дергаю за застежку пояса. Дитрих поворачивается ко мне, и начинает меня целовать с такой страстью, как будто мы через пару минут умрем. Я не закрываю глаза во время поцелуя, интересно наблюдать за его лицом.
- Не обязательно засовывать язык так глубоко. Мне еще нужно чем-то дышать!
Marionettenspeller хмурит свои тонкие брови:
- Это не смешно!
- А я разве смеюсь? Просто констатирую факт.
Что бы немного отвлечься, вытаскиваю из пачки новую сигарету и щелкаю зажигалкой. Кукловод демонстративно морщиться, когда до него доходит дым.
- Тебе обязательно, курить прямо сейчас?
- Почему бы и нет?
- Ты отвечаешь вопросом на вопрос! – он пытается встать, но я придерживаю его рукой за талию.
Тушу недокуренную сигарету в пепельнице.
- Ты такой вспыльчивый, - улыбка, тающая в уголках губ.
- Это не вспыльчивость, а страсть!
- Если так, тогда…
Вино довольно ощутимо бьет в голову. Некогда бы не подумал, что алкоголь на меня так подействует. Такое ощущение, что я выхватываю из темноты мелкие детали, зрение обостряется как у кошки. Воспринимаю смазанный фон, но четко вижу расширенные зрачки Дита. Небрежным движением сбрасываю его на ковер. Почему-то Дитрих не протестует, только смотрит на меня, и медленно проводит языком по губам. С моих плеч, как в замедленной съемке, соскальзывает плащ.
- Я мог бы помочь.
Это предложение, а не вопрос. Опускаюсь на ковер, рядом с ним.
- Было бы неплохо.
Интересно, когда это он научился, так ловко и опытно снимать одежду? От соприкосновения обнаженной кожей, по моему позвоночнику проходит ток. Он запускает руку мне в волосы. Наклоняюсь так низко, что из-за близкого расстояния моим глазам больно смотреть на его лицо. На лице Дитриха лежит штриховка, то черных, то светлых линий. Светлые, блики от огня, темные, те, что закрывают мои волосы. Он закрывает глаза:
- Сделай что-нибудь!…

- Нужно что-то делать!!!
Исаак недовольно посмотрел в сторону Бальтазара. Это не собрание, это очередное выяснение «отношений» в добром, славном «Розенкройц». Магу это надоело до неимоверности.
- С вашего позволения… - легкий поклон и подождав едва заметный кивок Каина, Кемпфер вышел из зала.
Присутствующие посмотрели ему в след. Даже немного удивленно. Многозначительные перемигивания. Исаак слишком явно высказал свое пренебрежение.
Исаак отправился в свою комнату, а потом в лабораторию. Ничем конкретным он заниматься не собирался, просто в голове пульсировала звенящая пустота. Маг сел в кресло и закрыл глаза. Стук в дверь. Бальтазар который, как всегда заходит без приглашения, впрочем, Дитрих так тоже поступал, раньше.
- Что совсем не интересуетесь орденом, Исаак? – очень вежливо и холодно спросил вампир.
Маг открыл глаза.
- Разве создается такое впечатление? Лучше я что-то сделаю, чем буду просто болтать, - улыбка.
- На тебя похоже.
- Ты почти такой же, - Кемпфер не врал, они действительно были очень похожи.
- Благо ордена превыше всего, - вампир улыбнулся в ответ и ушел.
Дым, срывающийся с губ, такое ощущение, что его можно пить прямо с воздуха. Провала миссии быть не должно.

- Прежде чем что-то сделать нужно думать… - я был раздражен настолько насколько это возможно, и балансировал на тонкой грани между срывом и убийством.
- Я думал, - Дитрих посмотрел в окно.
Он сидел на краю моего стола и вел себя, как оскорбленная невинность. Я его отправил на задание не для того, что бы он ставил свои опыты и перебил большую часть населения, а для конкретных целей, одна из которых была максимальная секретность. И, наверное, уже в сотый раз за вечер я подумал, о том, насколько была бы легче моя жизнь, если бы в ней не было Дитриха, а также остальных, за исключением Фюрера.
- За проступком следует наказание, - очень спокойно сказал я и встал из-за стола.
Дитрих перестал развлекать себя, глядя в окно, и повернулся ко мне.
- Не посмеешь, - он нагло улыбнулся.
Минута тишины. Напряжение, как электрический ток, собирается на кончиках пальцев. Дитрих настораживается, не прекращая улыбаться. Я подхожу к нему и тыльной стороной руки бью наотмашь, так сильно, как только могу. Кукловод падает со стола на ковер, инстинктивно хватаясь за лицо. Я стою и смотрю на него, он не шевелится, и не отнимает руку от лица. Один удар и, кажется, вся моя злость пропала, осталась призрачным фоном, полупрозрачным, неприятным воспоминанием на магнитной ленте жизни.
- Я тебе нужен только для развлечений…
Дит подымает голову и смотрит на меня. Презрительно смотрит, как на что-то низкое и недостойное его глаз. Я молчу, но сам чувствую, что начинаю напрягаться.
- Может, мне гордо переименоваться в «постельную куклу Исаака Фернанда вон Кёмпфера»? – глаза Дитриха блестят, губы кривятся в усмешке.
- Из нас двоих кукловод ты, - отворачиваюсь.
- Извини. Я действительно провалил задание. Отвлекся, - Дитрих подымается с ковра. – Я чудовище, я знаю.
Поворачиваюсь к нему. Дитрих совершенно спокоен, как будто и не пытался устроить минуту назад истерику, как будто я его и не бил. Сколько же у него масок? Где он настоящий? И был ли когда-то настоящий Дитрих… Чудовище? А, ну да, гений, которого считали монстром. Взрослые не любят одаренных детей. Играю в молчанку, его присутствие все больше выбивает меня из обычной равнодушной маски. Я все больше думаю о нем. Это плохо, так не должно быть. Это опасно.
Я открыл глаза и прислушался. Медленно повернул голову.
- Разбудил? – он сжимает в руках мою сигарету.
Я думал, что сегодня он не прейдет. Наверное, я ошибся.
- Нет. Не пропали мне, пожалуйста, новую постель, - улыбаюсь и откидываюсь на подушку. – Ты хотел поговорить?
- Вообще-то, нет.
- Честность и ты? Не особо совместимо, - замечаю я.
Дитрих встает и тушит окурок в пепельнице. Не поворачиваясь ко мне, Кукловод начинает, неспеша раздеваться. Неотрывно смотрю на него, хотя даже с закрытыми глазами могу вспомнить его тело. Дитрих подходит к кровати и наклоняется ко мне. Проводит пальцем по моим губам и шепчет:
- Я тебя хочу.
Еще бы не хотеть, я же Исаак Батлер.
- Только, - Дитрих отвел глаза в сторону, - без всяких извращенческих глупостей.
Я рассмеялся, и оказался сверху, прижимая его к кровати. «Извращенческие глупости», это он так называл обычный секс. Как такое прелестное создание может любить грубость? Меня это удивляло, но не доставляло никаких неудобств, так что я выполнял практически все его просьбы. На полу возле кровати валялся мой ремень, я настолько устал, что просто побросал свою одежду на пол. Но теперь, усталости абсолютно не чувствовалось. Я поднял руки Дитриха вверх, и стянул их ремнем, сильно, может даже следы останутся. Он вздохнул и прикрыл глаза. Я поцеловал его, и уже больше не мог остановиться. Оставлял кровоточащие следы от зубов, слизывал кровь и целовал раны. Дитрих стонал и кричал под моими ласками. Я наклонился и очень тихо шепнул ему прямо в рот:
- Будет больно, знаешь, да?
Он посмотрел на меня глазами, в которых кажется, не осталось ни одной человеческой мысли и безумно улыбнулся:
- Я… предвкушаю!
- Мазохист, - я накрыл его губы своими и медленно вошел в него.
Дитрих дернулся, не потому что хотел этого избежать, просто инстинктивное движение от боли. Я расстегнул ремень, и он прижался ко мне сильнее. Черт, вся спина будет исцарапана, так что одевать на себя что-либо станет пыткой, конечно ночные развлечения этого не стоили, так я думал… утром. Я даже про удовольствие сейчас не думал, просто чувствовал под собой горячее тело вон Лоэнгрина и то, что мир сдвигается куда-то в сторону, или вверх, или вниз. Отламывается по маленьким кусочками и медленно утекает, как песчинки в песочных часах. Дитрих откинул голову назад и практически потерял сознание.
- Не умирай, ты мне еще пригодишься, - тяжело дыша, сказал я и отодвинулся в сторону.
А вот теперь хотелось спать и курить. С сигаретами можно было подождать.
- Тебе понравилось? – Дитрих приподнял на локте и внимательно посмотрел на меня.
- Безусловно, - ответил я и укрылся одеялом. – А теперь спи.
- Ага, - в голосе слышалось разочарование.
- Так ты все-таки пришел поговорить? – я огромным усилием воли приоткрыл глаза и посмотрел на Кукловода.
- Да…
- О, чем?
- Мне страшно, Исаак, - очень серьезно сказал Дитрих.
- Ты один из самых сильных личностей в Ордене, кого ты боишься? Меня? Я слишком практичен, что бы тебя убивать, даже не смотря на твои ошибки…
- Было бы глупо совсем тебя не бояться, - он не это хотел сказать изначально, в голосе была какая-то фальшь. – Нэ, Исаак, это ведь просто секс, да?
Я посмотрел на него. Ага, вот в чем дело. Не только меня беспокоит возросшее влечение к Дитриху, он мается тем же. Что ж, приятно узнать.
- Да. А теперь ты, наконец, ляжешь спать?
- Да.
Дитрих поднялся, немного скривившись от боли и одевшись, ушел. Вообще-то уходить ему было абсолютно не обязательно, но он так поступал всегда. Странные правила, но мне было плевать. Когда-то. Сегодня было бы неплохо, что бы он остался. Как только я до конца осознал эту мысль, у меня появилось ощущение, что вокруг меня обвилась нить, тонкая как паутина, и прочная как сталь. Плохой знак…

«Дитрих?»… Последняя ниточка натягивается, и вдруг рвется. Тишина, заливающая все вокруг, холодная до боли. Ничто. Пытаюсь найти его, но не могу. Если бы Кукловод потерял сознание, были бы другие ощущения, а так он просто пропал. Вывод только один. Смерть. Чувствую, что руки начинают дрожать, и ничего не могу с этим поделать. Это факт, но он никак не ходить доходить до моего сознания. В теории, конечно, существовала возможность, что он погибнет, на самом деле это было вероятно для каждого из нас, даже для Каина. Но одно дело, знать, а другое. Сижу, глядя в стену, на лице никакого выражение, ничего, пустота крупными буквами написана в глазах…
- Фюрер?
Каин подымает на меня ленивый взгляд и приподымает бровь.
- Кажется, Дитрих… не справился с заданием, - холодно говорю я.
- Знаю, - в тоне фюрера абсолютное пофигистическое равнодушие. – Пусть тебя это не беспокоит.
- Как скажете.
Выхожу из тронного зала и медленно иду к себе в комнату. На самом деле я ничего не чувствую, я так себе говорю, на самом деле, мне плевать, так я себе говорю, конечно, мы выясним, что произошло, и виновные заплатят, но это будет месть не за убитую личность, а за дорогое и востребованное оружие, так я себе говорю. Все было бы так, если бы не одно обстоятельство, если бы не легкая боль, жужжащая на заднем плане.
Но ведь все в порядке, так я себе говорю, и становиться противно от собственной лжи…